Том 2

Поздний плейстоцен
(140 000 – 10 300 лет назад)

Климат в эпоху оптимума последнего микулинского (Казанцевского) межледниковья (около 125 000 лет назад)

ОТКЛОНЕНИЕ ТЕМПЕРАТУРЫ ВОЗДУХА
ОТ ЕЕ СОВРЕМЕННЫХ ЗНАЧЕНИЙ

Средние температуры января в эпоху климатического оптимума микулинского (казанцевского) межледниковья почти на всем пространстве Северной Евразии были выше современных. Особенно значительным, хотя и неравномерным, отмечалось повышение температур в арктическом поясе. Максимальным оно было на Таймыре, где значения температуры на 13° превышали современные. Южнее потепление охватывало всю область к северу от 50° с. ш. На территории, расположенной к югу от 50° с. ш., изменения среднемесячных январских температур были незначительными: на юге Восточно-Европейской равнины температуры превышали современные на 1°С. В субтропической зоне черноморского побережья средняя температура января была близка к современной так же, как и в прибрежных районах Дальнего Востока.

Средние температуры июля на территории Северной Евразии в целом были ближе к современным, чем среднеянварские температуры. Наибольшие положительные аномалии (до 8°С) отмечались в Заполярье — на полуостровах Ямал, Гыданский и Таймыр. Далее к востоку, в направлении Индигирской низменности и Чукотки, величина отклонений сокращалась до 4–5°. В более южных районах июльские температуры мало отличались от современных. К югу от 50-й параллели, в степных районах Европейской части России, средние температуры июля были ниже современных.

Летние изотермы, как и в настоящее время, имели широтное простирание, а зимние — отчетливое субмеридиональное. Такое же подобие обнаруживают широтные температурные профили. Эти особенности указывают на то, что в эпоху оптимума последнего межледниковья функционировали те же, что и сейчас, основные центры действия атмосферы, такие как Исландский минимум и зимняя сибирская (центральноазиатская) область высокого давления. Вместе с тем, влияние каждого из них менялось по сравнению с настоящим временем: роль Исландского минимума, вероятно, усиливалась, а роль Сибирского антициклона ослабевала. Сокращалась также роль Полярного антициклона. Арктический фронт, особенно в европейском секторе континента, смещался к северу. Увеличение летних осадков в средних широтах без заметного повышения температур позволяет предполагать, что частота вторжения отрогов Азорского максимума в восточно-европейский сектор уменьшалась, а роль южной ветви атлантических циклонов возрастала.

Меридиональные профили распределения температур как для летнего, так и для зимнего сезона указывают на уменьшение величины термического градиента в эпоху оптимума микулинского межледниковья по сравнению с современным. Вдоль меридионального профиля, проходящего по территории Западно-Сибирской равнины, средняя температура января превышала нынешнюю на всем пространстве к северу от 47° с. ш., а средняя температура июля — к северу от 57° с. ш. Меридиональный температурный градиент — один из факторов, определяющих интенсивность западного переноса воздуха в средних широтах. В то же время, увеличение количества атмосферных осадков, в частности, в сибирском секторе, позволяет считать, что несущие влагу атлантические воздушные массы в эпоху оптимума последнего межледниковья проникали на восток (на территорию Сибири) значительно дальше, чем сейчас. Существенное повышение зимних температур в Сибири и частично на востоке Европы свидетельствует о сокращении мощности и размеров сибирского антициклона. В пользу такой редукции свидетельствует как реконструированный рисунок январских изотерм, так и сокращение области с характерными крайне низкими зимними температурами в Восточной Сибири. В изменениях отразилось сокращение роли области высокого давления, в результате чего возросла вероятность вторжения воздушных масс с запада, то есть воздействие сибирских антициклональных масс компенсировалось атлантическими циклональными без усиления энергии западного переноса и без увеличения меридионального температурного градиента.

История первобытного человека связана с внутритропическим пространством, включая субтропики, и только в плейстоцене он начинает подступать к экосистемам умеренного пояса. Раннепалеолитический человек обитал в южных регионах Северной Евразии на протяжении ледниковых и межледниковых эпох раннего и среднего плейстоцена. В это время были заселены самые южные районы Восточно-Европейской равнины, и человек вряд ли проникал севернее 50° с. ш. Активное освоение перигляциальных равнин произошло уже в позднем палеолите около 40–35 тыс. лет назад и продолжалось до 12–11 тыс. лет назад, то есть практически до конца плейстоцена. С началом голоцена на смену палеолиту пришел мезолит, а затем неолит, когда первобытные сообщества заселили большую часть Северной Евразии. Процесс расселения по территории Северной Евразии был достаточно длительным и протекал в различных ландшафтно-климатических условиях. Интенсивно осваивать эту территорию человек начал 23–16 тыс. лет назад, то есть в период максимального плейстоценового похолодания и после него.

Даже во время относительного потепления 32–24 тыс. лет назад климатические условия были достаточно суровыми. Тем не менее, первобытные сообщества не только активно осваивали южные и центральные районы Восточно-Европейской равнины, но и проникали далеко на ее северо-восток. К этому же времени относятся многочисленные стоянки Южной Сибири. Максимально суровые за весь плейстоцен условия имели место около 20–18 тысяч лет назад и в последующие три–четыре тысячелетия. В это время на всем пространстве Восточной Европы и Северной Азии, приблизительно к северу от 50° с. ш. сформировались гиперзональные условия с господством преимущественно травянистых ассоциаций, в которых сосуществовали тундровые и степные виды. Участки с деревьями и кустарниками, главным образом, холодоустойчивых видов, были приурочены к долинам рек и балочным понижениям. На обширных открытых пространствах обитали стада крупных животных, которые служили основой хозяйственного уклада людей этой эпохи. Поэтому доисторический человек предпочитал не покидать пределов области даже во время господства экстремально суровых климатических условий.

Совершенствование обработки шкур животных, обусловленное появлением призматической техники расщепления кремня и созданием разных типов скребков, наряду с усовершенствованием очагов и жилищ, позволило первобытному человеку в эпоху позднего палеолита не только сохраниться в обитаемом ареале, но и продвинуться значительно севернее, несмотря на прогрессирующее похолодание.

Анализ пространственного размещения поселений позднепалеолитического человека показывает, что наиболее благоприятными для нормального функционирования его хозяйства являлись ландшафты перигляциальной гиперзоны, входившие в южные тундростепи и степи. Этими типами ландшафтов были заняты обширные пространства Восточной Европы, Западной и Восточной Сибири. Большое число поселений фиксируется также в низкогорьях и предгорьях на востоке нашей страны. Позднепалеолитические люди отдавали безусловное предпочтение перигляциальным степям с участием древесной растительности в долинах и балках, где они занимались охотой на крупных травоядных животных. Несмотря на наличие многолетней мерзлоты, основная масса памятников концентрируется именно там, а часть стоянок расположена южнее, в зоне глубокого сезонного промерзания грунта. К рассматриваемому периоду и к несколько более позднему относится проникновение людей на северо-восток Евразии. Поскольку хозяйственный уклад человека на протяжении палеолита не менялся и все поселения, несмотря на формирование различных археологических культур, существовали в пределах одной хозяйственной зоны, набор промысловых животных был довольно постоянным на протяжении всего позднего палеолита. Изменения отмечаются только в соотношениях числа особей.